por Olga Kusanova hace 12 años
523
Ver más
Основные события: Русская армия Врангеля, Разгром конной группы Жлобы, Улагаевский десант (1920), Бои на Каховском плацдарме (1920), Перекопско-Чонгарская операция (1920), Крымская эвакуация (1920)
В разгар советско-польской войны к активным действиям на юге перешёл барон П. Н. Врангель. С помощью суровых мер воздействия, в том числе и публичных казней деморализованных офицеров, генерал превратил разрозненные деникинские дивизии в дисциплинированную и боеспособную армию.
Несмотря на значительное превосходство в живой силе и вооружении красные войска несколько дней не могли сломить оборону защитников Крыма, и только 11 ноября, когда части махновцев под командованием С. Каретника разбили под Карповой Балкой конный корпус Барбовича, оборона белых была прорвана. Красная армия ворвалась в Крым. Началась эвакуация Русской армии и гражданских лиц. В течение трёх дней на 126 судов были погружены войска, семьи офицеров, часть гражданского населения крымских портов — Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи.
12 ноября красными был взят Джанкой, 13 ноября — Симферополь, 15 ноября — Севастополь, 16 ноября — Керчь.
После захвата Крыма большевиками начались массовые расстрелы гражданского и военного населения полуострова. По оценкам очевидцев с ноября 1920 по март 1921 года было убито от 15 до 120 тысяч человек[79][80].
14—16 ноября 1920 года Армада кораблей под Андреевским флагом покинула берега Крыма, увозя на чужбину белые полки и десятки тысяч гражданских беженцев. Общее количество добровольных изгнанников составило 150 тысяч человек.
21 ноября 1920 флот был реорганизован в Русскую эскадру, состоящую из четырёх отрядов. Её командующим был назначен контр-адмирал Кедров. 1 декабря 1920 Совет Министров Франции согласился направить Русскую эскадру в город Бизерта в Тунисе. Армия численностью около 50 тыс. бойцов была сохранена как боевая единица из расчёта на новый Кубанский поход вплоть до 1 сентября 1924 года, когда Главнокомандующий Русской Армии генерал барон П. Н. Врангель преобразовал её в Русский Обще-Воинский Союз.
Также в ноябре 3 Русская армия под командованием генерала Пермикина перешла польскую границу и при поддержке армии УНР пыталась прорваться в Крым. Белый генерал Булак- Балахович вёл бои в Беларуси до 1921 года.
С падением Белого Крыма организованное сопротивление власти большевиков в европейской части России было прекращено. На повестку дня для красной «диктатуры пролетариата» встал вопрос борьбы с крестьянскими восстаниями, охватившими всю Россию, и направленными против этой власти.
Во время революции Шмелев уезжает с семьей в Алушту, где покупает дом с участком земли. Осенью 1920 Крым был занят красными частями. Единственный сын Шмелева, Сергей, как офицер царской армии арестован и без суда расстрелян. Ужасы массовой резни, устроенной большевиками в Крыму в 1920-21, привели Шмелева к тяжелой душевной депрессии. В ноябре 1922 он выезжает в Берлин, а с 1923 живет в Париже. Картина гибели всего живого в Крыму в период красного террора открывается в эпопее “Солнце мертвых” (1924), рисующей торжество зла, голод, бандитизм, постепенную утрату людьми человеческого облика. Рефреном проходит через книгу образ пустых небес и мертвого солнца: “Бога у меня нет. Синее небо пусто...” Эпопея Шмелева, с огромной художественной силой запечатлевшая трагедию русского народа, принесла автору европейскую известность.
"смертеныш!"
" - Налопались чужой коровятины... вот и сдохли."
"Пришло худо: прислал Алеша пшеницы с кровью. Есть-то надо, промоют и отмоют. Только всего не вымоешь..."
"Стиснуть зубы и умереть?.. Даться покорно смерти... Умирают безмолвные. Какие, куда - дороги?..
Держит дикарь в шлыке обгорелую черепушку, пальцы сует в глазницы... пощелкивает... - был какой-то! На перевале снега, пустые дороги в море... пустые - за горами. И дальше - снега, снега... Ну, какие, куда - дороги?!.."
"Да, стонет... или это ветер жестянками... Сгорел доктор. Ушел в огне. Сам себя сжег... или, быть может, несчастный случай?.. Теперь не страшно. Доктор сгорел, как сучок в печурке."
" Я иду дальше, дальше... Никого в умирающем городке - загнало-забило ветром."
"Я беру остатки моего - не моего - павлина и с тихим чувством, как нежный цветок, кладу на веранде - к усыхающему "кальвилю". Последнее из отшедших. Пустоты все больше. Дотепливается последнее. А-а, пустяки какие!.."
" - Слышали?.. Вчера сторож выволок из часовни Михайлу, который уморил себя угаром... отлучился куда-то, а покойник пропал. Приходит жена - пропал, собаки растаскали... "
" Пятый день лежит Кулеш в человечьей теплице. Все ждет отправки: не может добиться ямы. Не один лежит, а с Гвоздиковым, портным, приятелем; живого, третьего, поджидают."
"И я не чую, что смерть заглядывает в его радостные глаза, хочет опять сыграть. Четыре раза, шутя, играла! Сыграет в пятый, наверняка, с издевкой."
" Убил- слово совсем пустое"
Их возьмут ночью... Молодую женщину показывали мне сегодня, там ее муж или жених. Теперь и она слышит... Она, представьте, на что-то надеется!
Студента-репититора Кости
жены Натальи Семеновны
Стой! Ершов фамилия? Все им известно! Долой слазь! Жену с детьми не тронули, отойти велели. А того сейчас цепями к машине прикрутили, горючкой полили и зажгли. Сгорел! Мы, говорят, за народное право, у нас, говорят, до всего досмотр!.. А?!
Счастливая ты, Торпедка, - на добрых руках уходишь! Я пошепчу тебе, скажу тебе тихо-тихо: солнце мое живое, прощай! А сколько теперь больших, которые знали солнце, и кто уходит во тьме!.. Ни шепота, ни ласки родной руки... Счастливая ты, Торпедка!..
"... И это не сон, не искус, это будто бы жизнь. О, тяжко!.."
Так писал, вырвавшись из красной России за границу, Иван Сергеевич Шмелев своей любимой племяннице и душеприказчице Ю.А.Кутыриной в январе 1922 года.
Он еще не знал, что никогда не вернется на родину, еще таил надежду, что его единственный сын Сергей, расстрелянный во время большого террора конца 1920 - начала 1921 годов в Крыму, жив, еще не отошел от пережитого в маленькой, вымороженной и голодной Алуште. И еще не родился замысел названного "эпопеей" реквиема - "Солнца мертвых".
Эпопея создавалась в марте-сентябре 1923 года в Париже и у Буниных, в Грассе. На калейдоскоп страшных впечатлений должна была лечь траурная тень личной трагедии. В "Солнце мертвых" о погибшем сыне - ни слова, но именно глубокая человеческая боль, которую Шмелев не мог унять даже выстраданным словом, придает всему повествованию огромную масштабность.
Творчество Шмелева, его память освещает солнце - вечно живое солнце русского страдания и русского подвижничества...."
Олег Михайлов
